Виктория Сайфутдинова
Студентка 4 курса кафедры издательского дела Уральского федерального университета. Печаталась в журнале «Урал». Интересуется современной литературой и российским книгоизданием. Живёт в Екатеринбурге.
Колыбельная на спицах
(О книге: Елена Погорелая. Медные спицы. – М.: Воймега, 2018)
«Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать…» – этой считалочкой открывается новая книга стихов Елены Погорелой «Медные спицы», вышедшая в издательстве «Воймега». «Воймега», «не стремящаяся просвещать читателя по курсу “актуальные поэтические практики”», как выразилась Марианна Ионова, по-прежнему верна себе: стихи Погорелой вполне укладываются в традиционалистские тренды, предполагая, что читателю не особо нужны эксперименты с формой и содержанием.
Елену Погорелую спокойно можно отнести к современной «женской» поэзии и рассматривать её стихи в контексте творчества Леты Югай, Марии Марковой, Марии Тиматковой, Ирины Котовой, Лилии Газизовой, Наты Сучковой, Анны Аркатовой и др. – см. списки изданного «Воймегой».
Посмотри на меня, сестрица моя шишига,
русопёрая, светлоглазая – то ли чудь
бесприютная, то ли в память степного ига
унаследовавшая раскосость свою…
Например, фольклорные и природные образы, считалочки, присказки, колыбельные в большом количестве встречаются у Югай («Зыбка качается: раз-два, раз-два, раз…») и у Тиматковой («Весёлым смехом прозвучало, / водой певучей пролилось. / С три короба наобещало / – четвёртым коробом сбылось…»). Стихи в прозе – у Котовой. Работа с парадоксами – у Тиматковой, Газизовой, Сучковой, Аркатовой, Марковой… Не говоря уже о практически главенствующей у всех тематике любви и взаимоотношений.
Погорелая:
Под вечер на окраине
то снег, то дождь.
Дворами и сараями
домой идёшь.
В квартирах окна светятся…
Из них глядит
чужая околесица,
поблёкший быт,
существованье сорное:
глядят миры.
Скрипят шкафы наборные,
пестрят ковры
с восточными фигурами;
цветы, коты
растут под абажурами
из темноты.
…Я ничего не знаю про
твое окно.
В нем снегопада серебро,
дождя сукно.
Но вернёмся к считалочке, открывающей книгу. Кого ищет Елена Погорелая? Читателя, советчика, врача – или саму себя? Стихи Погорелой очень антропологичны, они посвящены человеку – лирический субъект здесь весьма целостный. Лирическая героиня – это и мать, поющая колыбельные, в разделе «Пятый лепесток», и маленькая девочка-сиротка «Чужой девочке» («И пусть не у меня, / но у кого-то / сбудутся ночные упованья, / как в диккенсовских снах пред Рождеством…»), и просто любящая, но несчастная женщина в «Адресате» («Любовь не проходит: проходит боль…»). Для Погорелой очень важен сам текст, его смысл, являющийся выражением памяти о прошлом (о детстве, родителях, любимых). Поэтому все слова заботливо подбираются поэтом: если использовать метафору из названия книги, то можно сказать «петелька к петельке».
«Медные спицы» навевают воспоминания вечеров, проведённых у бабушки, которая творит непонятное для внуков волшебство с помощью своих блестящих медных спиц: раз, два, три, четыре, пять – и из клубка ниток получаются тёплые варежки. А потом, уже ближе к ночи, бабушка поёт колыбельные («Хоть в престольной, хоть в удельной, / спи под шёпот колыбельный…») или рассказывает волшебные сказки («Ходит рыба по воде, / рябь над куполом пасхальным / блещет золотом сусальным…»); название первого раздела «Пятый лепесток» ассоциируется с любимым «заклинанием» из «Цветика-семицветика» Валентина Катаева: «Лети, лети, лепесток, через Запад на Восток…»
Все эти сказочные образы, певучесть и ритм, характерные для колыбельных, есть в стихах Погорелой, однако зачастую за медными спицами у автора скрывается иная и вовсе не сказочная история:
Медные спицы мелькают в сухих руках
Уроженки Чернобыля.
Жизнь, по её присловью,
Осыпается чёрным песком, и равны в веках
Птицы, звезды, вязанье и мы со своей любовью.
Мир ночами яснее: твоя красота – свеча
В переходах Вселенной…
Ты знаешь, мне здесь не спится.
Я смотрю на звёзды поверх твоего плеча.
И рентгеновский луч поблёскивает на спицах.
А ведь это о женщине, ставшей свидетельницей катастрофы на Чернобыльской АЭС…
Но нет, Погорелая нас не пугает, не старается быть в тренде, насыщая тексты социальностью: наоборот, благодаря авторским нивелировкам становится очевиднее в них философская составляющая. Героиня «облучена» настолько, что от неё исходит свет – луч, поблёскивающий на спицах, как от звёзд, на которые смотрит лирический герой («Я смотрю на звёзды поверх твоего плеча…»). И именно этот свет (от героини и звёзд), просочившийся через осыпанную чёрным песком жизнь и ночное небо, расставляет всё по местам, делает мир яснее: «…твоя красота – свеча в переходах Вселенной…», «…равны в веках птицы, звёзды, вязанье и мы со своей любовью…»
Неслучайно в стихах Погорелой много упоминаний звёзд: «…и в каждой сиреневой грозди / пятилепестковой звезды сиянье…», «Просто ангелы втихомолку / звёзды склеили из фольги», «В небо звёздное взгляну: / дым уходит в вышину…». Звёзды, с одной стороны, хранят память о ком-то, являются воплощением безвозвратно потерянных людей: «Три тысячи раз светало / с тех пор, как тебя не стало. / Со дня твоего предела / три тысячи звезд сгорело. / Но слишком доверчив к чуду / январь <…> / а вместо меня, безвестной, / хранит тебя свет небесный». С другой – дарят чудо и приоткрывают тайны мироздания:
Ты здесь, ты к подушке виском приник,
и родинки на спине –
как звёздная карта, на краткий миг
раскрытая только мне…
Ночь, звёзды связаны со сном. И здесь можно говорить о том, что многие тексты лексикой и ритмом напоминают сказку, колыбельную, словно они рассказываются и поются перед сном («Тише, тише, не шуми», «Колыбельная», «Сов, миро чяворо», «Что ты ищешь под вечер в сырой траве…» и др.) Однако кажется парадоксальным, что истина открывается во снах, но парадокс у Погорелой – один из стихотворных приёмов:
<…>
мысль изречённая есть ложь
мысль изречённая есть нож
ты ранен а не ранен кто ж
ты стар а кто из нас моложе
А может, действительно в нереальном, сновиденческом мире, в котором всё нарисовано, даже звёзды скручены из фольги («…звезда из скомканной фольги, / пятно гуаши над губой, / болячки свежей колотье, / смех, плач, промокшее бельё…», «Просто ангелы втихомолку / звёзды склеили из фольги», «Взгляни, как прорисованы убого высоток тусклые огни…»), и скрывается смысл жизни?
